Неточные совпадения
Ибо всякий-то теперь стремится отделить свое лицо наиболее, хочет испытать в себе самом полноту жизни, а между тем выходит изо всех его усилий вместо полноты жизни лишь
полное самоубийство, ибо вместо полноты
определения существа своего впадают в совершенное уединение.
Прерогативы власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому
определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это власть для власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с
полным сознанием.
Истинный масон не может представить себе
полного уничтожения самосознательного и мыслящего существа, и потому об умерших братьях мы говорим: «Они отошли в вечный восток», то есть чтобы снова ожить; но опять-таки, как и о конечной причине всякого бытия, мы не даем будущей жизни никакого
определения.
Каждая церковь представляет точно такие же доказательства своей преемственности и даже чудес в пользу истинности своей, как и всякая другая; так что строгое и точное
определение того, что есть церковь (не как нечто фантастическое, чего бы нам хотелось, но как то, что есть и было в действительности), — только одно: церковь есть такое собрание людей, которые утверждают про себя, что они находятся в
полном и единственном обладании истины.
Образцом того
полного отсутствия какого-нибудь подобия
определения того, что понимается под словом «ересь», может служить суждение об этом предмете ученого историка христианства Е. de Pressensé в его «Histoire du Dogme» с эпиграфом «Ubi Christus, ibi Ecclesia» (Paris, 1869).
Определение было прочитано воспитанникам; сейчас все успокоились, поблагодарили начальство и возвратились к
полному повиновению.
Выражение: «прекрасным называется
полное проявление идеи в отдельном предмете» — вовсе не
определение прекрасного.
Определение [Гегеля] прекрасного, как
полного соответствия отдельного предмета с его идеею, слишком широко.
1)
Определение прекрасного: «прекрасное есть
полное проявление общей идеи в индивидуальном явлении» — не выдерживает критики; оно слишком широко, будучи
определением формального стремления всякой человеческой деятельности.
Но если под прекрасным понимать то, что понимается в этом
определении, —
полное согласие идеи и формы, то из стремления к прекрасному надобно выводить не искусство в частности, а вообще всю деятельность человека, основное начало которой —
полное осуществление известной мысли; стремление к единству идеи и образа — формальное начало всякой техники, стремление к созданию и усовершенствованию всякого произведения или изделия; выводя из стремления к прекрасному искусство, мы смешиваем два значения этого слова: 1) изящное искусство (поэзия, музыкант, д.) и 2) уменье или старанье хорошо сделать что-нибудь; только последнее выводится из стремления к единству идеи и формы.
И в самом развитии идеи прекрасного слово «жизнь» очень часто попадается у Гегеля, так] что, наконец, можно спросить, есть ли существенное различие между нашим
определением «прекрасное есть жизнь» и [между
определением его: ] «прекрасное есть
полное единство идеи и образа»?
Разве не
полную комедию разыгрывают Горичевы? Этот муж, недавно еще бодрый и живой человек, теперь опустившийся, облекшийся, как в халат, в московскую жизнь, барин, «муж-мальчик, муж-слуга, идеал московских мужей», по меткому
определению Чацкого, — под башмаком приторной, жеманной, светской супруги, московской дамы?
Так как в истинном христианском учении нет никаких оснований для учреждения брака, то люди нашего христианского мира, не веря в церковные
определения брака, чувствуя, что это учреждение не имеет основания в христианском учении, и вместе с тем не видя перед собою, закрытого церковным учением идеала Христа —
полного целомудрия, остаются по отношению брака без всякого руководства.
Единое, вселикое, безусловное НЕ, — абсолютное НЕ, — таково содержание отрицательного (апофатического) богословия Дионисия Ареопагита. И несмотря на явную близость с неоплатонизмом, он идет дальше и судит радикальней Плотина. Ибо, как мы уже знаем, Плотин, идя апофатическим путем, все еще оставляет понятие единого как
определение абсолютного, между тем у Дионисия, в апофатическом аспекте, оно не есть ни единое, ни единство, но есть
полное и окончательное НЕ-кто и НЕ-что.
Установив
полную бескачественность Божества, Филон оставляет, однако, за ним самое общее
определение, именно бытие.
У тех есть определенное наложничество, многоженство, ограниченное известными пределами. У нас же существует
полная распущенность и наложничество, многоженство и многомужество, не подчиненное никаким
определениям, скрывающееся под видом воображаемого единобрачия.
Но так как в истинном христианском учении нет никаких оснований для учреждения брака, то и вышло то, что люди нашего мира от одного берега отстали и к другому не пристали, т. е. не верят в сущности в церковные
определении брака, чувствуя, что это учреждение не имеет оснований в христианском учении, и вместе с тем не видят перед собой закрытого церковным учением идеала Христа, стремления к
полному целомудрию и остаются по отношению брака без всякого руководства.
Церковь пришла в состояние
полного нестроения, и собор должен был заняться бытовым устройством церкви,
определением ее отношения к государству, установлением патриархата и т. п.